Пересматривал ванековский фанфик про Швейка. Эпизод с вербовкой австрийских военнопленных-чехов в "чешский легион" в составе русской армии написан явно по мотивам собственных наблюдений автора. С другой стороны, становится понятно, почему в Российской империи не сумели создать "работающий аналог" РОА. Идеалисты занимались вербовкой, а нужны были прагматики.
«Но когда они увидели, что на пне стоит молодой русский офицер и говорит по-чешски, то они оба пошли посмотреть и пробрались к нему ближе, чтобы лучше все расслышать.
Это была речь, какие они часто слышали дома на собраниях. Офицер, назвавшийся чехом и австрийским офицером, сообщил, что в России сейчас есть чешская дружина, которая воюет против Австрии в рядах русской армии, что необходимо взяться за оружие и идти на Вену и Берлин, вызвал давно ушедшие тени Яна Гуса и Жижки и не забыл о «белых костях* таборитов, павших у Липан и на Белой Горе.
— Солдаты, братья! — кричал он. — Родина в опасности, у родины петля на шее, каждый из нас должен быть как кремень, сегодня говорят пушки!
читать дальше
Никто не записался. Тогда человек в штатском осмотрел всех пленных и сказал им:
— Теперь вы в России. Хоть бы вы научились русскому гимну. Он поется вот так.
И он запел. Русские солдаты взяли под козырек, пленные тупо смотрели, не понимая, о чем идет речь, а затем офицер сказал разочарованным голосом:
— В самом деле — никто не хочет вступить в войска? Неужели вы не бравые чехи?
Отвечала ему абсолютная тишина. Офицер со штатским в сопровождении русского прапорщика, усиленно за ним ухаживавшего, уже уходили.
— Брат Вашек, — говорил штатский, обращаясь к офицеру, — ты не должен был мне мешать агитировать по-своему. Я бы обещал им кнедлики, свинину с капустой, гуляш, пиво; ты бы мог навербовать здесь целый батальон.
На это его собеседник сердито ответил:
— Я не хочу — чешское войско должно быть крепким, как стальной нож.
Несколько шагов они прошли молча. Затем задумавшийся офицер остановился и, вытирая стекла пенсне, сказал как бы про себя:
— Этого никак нельзя понять. Удивительно, что это за зверьё: когда оно голодно, то не чувствует никакого стремления к идеалу, только бы нажраться. В другой раз я должен взять их развалинами Градчан и Влтавой, окрашенной кровью...
Штатский похлопал его по плечу:
— Брат, не печалься: наши усилия принесут плоды. Жизнь требует практичности. Без моего метода не обойтись. В другой раз ты им скажешь: «Вы будете иметь честь быть чешскими солдатами, будете бланицкими рыцарями», а я им скажу: «Вы будете есть хлеба, сколько хотите, будете получать деньги, у вас будут кнедлики с капустой, а на святого Вацлава получите гуся». Мы соединим приятное с полезным и — победим. Ты пойдешь, Вашек, сегодня в пивную? В отеле «Прага» сегодня будет пиво. Сладик в Здолбинове варит его по собственному рецепту.
Вместо ответа спрашиваемый показал рукой на вагон трамвая, и оба прибавили шагу, оставив русского прапорщика позади.»
(с) Ванек К. Приключения бравого солдата Швейка в русском плену. — Рига: Грамату Драугс, 1928
См.:militera.lib.ru/prose/foreign/vanek_k/01.html
«Но когда они увидели, что на пне стоит молодой русский офицер и говорит по-чешски, то они оба пошли посмотреть и пробрались к нему ближе, чтобы лучше все расслышать.
Это была речь, какие они часто слышали дома на собраниях. Офицер, назвавшийся чехом и австрийским офицером, сообщил, что в России сейчас есть чешская дружина, которая воюет против Австрии в рядах русской армии, что необходимо взяться за оружие и идти на Вену и Берлин, вызвал давно ушедшие тени Яна Гуса и Жижки и не забыл о «белых костях* таборитов, павших у Липан и на Белой Горе.
— Солдаты, братья! — кричал он. — Родина в опасности, у родины петля на шее, каждый из нас должен быть как кремень, сегодня говорят пушки!
читать дальше
Никто не записался. Тогда человек в штатском осмотрел всех пленных и сказал им:
— Теперь вы в России. Хоть бы вы научились русскому гимну. Он поется вот так.
И он запел. Русские солдаты взяли под козырек, пленные тупо смотрели, не понимая, о чем идет речь, а затем офицер сказал разочарованным голосом:
— В самом деле — никто не хочет вступить в войска? Неужели вы не бравые чехи?
Отвечала ему абсолютная тишина. Офицер со штатским в сопровождении русского прапорщика, усиленно за ним ухаживавшего, уже уходили.
— Брат Вашек, — говорил штатский, обращаясь к офицеру, — ты не должен был мне мешать агитировать по-своему. Я бы обещал им кнедлики, свинину с капустой, гуляш, пиво; ты бы мог навербовать здесь целый батальон.
На это его собеседник сердито ответил:
— Я не хочу — чешское войско должно быть крепким, как стальной нож.
Несколько шагов они прошли молча. Затем задумавшийся офицер остановился и, вытирая стекла пенсне, сказал как бы про себя:
— Этого никак нельзя понять. Удивительно, что это за зверьё: когда оно голодно, то не чувствует никакого стремления к идеалу, только бы нажраться. В другой раз я должен взять их развалинами Градчан и Влтавой, окрашенной кровью...
Штатский похлопал его по плечу:
— Брат, не печалься: наши усилия принесут плоды. Жизнь требует практичности. Без моего метода не обойтись. В другой раз ты им скажешь: «Вы будете иметь честь быть чешскими солдатами, будете бланицкими рыцарями», а я им скажу: «Вы будете есть хлеба, сколько хотите, будете получать деньги, у вас будут кнедлики с капустой, а на святого Вацлава получите гуся». Мы соединим приятное с полезным и — победим. Ты пойдешь, Вашек, сегодня в пивную? В отеле «Прага» сегодня будет пиво. Сладик в Здолбинове варит его по собственному рецепту.
Вместо ответа спрашиваемый показал рукой на вагон трамвая, и оба прибавили шагу, оставив русского прапорщика позади.»
(с) Ванек К. Приключения бравого солдата Швейка в русском плену. — Рига: Грамату Драугс, 1928
См.:militera.lib.ru/prose/foreign/vanek_k/01.html